4.3. Лженаука по-советски.

v     Для вульгарной политической экономии как раз характерно, что то, что на определенной исторической ступени было ново, оригинально, глубоко и обоснованно, она повторяет в такое время, когда это плоско, отстало и ложно.

К. Маркс.¹

Процесс превращения политэкономии в лженауку. В послесловии ко второму изданию «Капитала» Маркс описал, как началась вульгаризация буржуазной политической экономии². Но советская политическая экономия с такой удивительной точностью повторила тот же путь, что ее вульгаризацию можно описать теми же словами, заменив лишь слово «буржуазный» на «коммунистический» и имена собственные (в нижеследующей цитате замененные слова выделены курсивом):

«Коммунисты в России завоевали политическую власть. Начиная с этого момента, классовая борьба, практическая и теоретическая, принимает все более ярко выраженные и угрожающие формы. Вместе с тем пробил смертный час для научной коммунистической политической экономии. Отныне дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для власти или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой».

И далее: «Итак, едва здесь возникли условия, при которых коммунистическая политическая экономия как наука казалась возможной, как она уже снова сделалась невозможной. При таких обстоятельствах ее представители разделились на два лагеря. Одни, благоразумные практики, люди наживы, сплотились вокруг знамени М.А. Медведева, самого пошлого, а потому и самого удачливого представителя вульгарно-экономической апологетики. Другие, профессорски гордые достоинством своей науки, последовали в лагерь «товарников» в попытке примирить непримиримое».

Здесь приходится пояснить, что советские ученые экономисты без особой огласки отвергли классическую теорию стоимости, но при этом разделились на два лагеря. Тех из них, которые пытались еще опереться на теорию стоимости, стали называть «товарниками», а те, кто категорически отрицал применимость теории стоимости при социализме, именовали себя «антитоварниками». Главным апологетом антитоварников в последний период существования СССР был упомянутый член-корреспондент АН СССР М.А. Медведев, последовательно занимавший посты ректора ВПШ при ЦК КПСС, заведующего отделом науки ЦК КПСС, секретаря ЦК КПСС, члена Политбюро ЦК КПСС.

Причина, по которой в СССР оказалась отвергнутой одна из трех составных частей марксизма, весьма примитивна.

Первая попытка построения социалистического общества в отдельно взятой стране оказалась очень трудной задачей. Эта попытка осуществлялась в экономически отсталой стране, с народным хозяйством преимущественно аграрного типа, в стране, оказавшейся в состоянии разрухи в результате гражданской войны и интервенции капиталистических государств. У руководителей государства нового типа не было никакого опыта в построении новой экономики. Не было и экономической теории: марксизм был всего лишь оружием борьбы с капитализмом и не предусматривал решения проблем строительства социализма. Между вождями, возглавившими революцию, возникли разногласия по вопросам тактики и стратегии социалистического строительства.

Разногласия по вопросам экономической политики в СССР были разрешены отнюдь не демократическим путем. Страна пошла по пути, единолично выбранному Сталиным - победителем во внутрипартийной борьбе. На данном пути, как и на любом другом из предлагавшихся оппонентами Сталина, были неизбежны ошибки и просчеты (в данном случае речь идет исключительно об экономических решениях, а вопросы политики не затрагиваются). Эти ошибки и просчеты становились уязвимыми местами в политической борьбе, осуществлявшейся Сталиным с опорой на КПСС. Возникла ситуация, когда новый общественный строй, став господствующим, начал оказывать на экономическую науку политическое давление, превращая ее в свое идеологическое оружие. В этом качестве наука стала обязанной скрывать допускаемые ошибки и просчеты, замазывать все недостатки и преувеличивать достижения. Экономическая наука в СССР поддалась политическому давлению и превратилась в лженауку. Она уделяла огромное внимание критике вульгарной буржуазной политической экономии, не замечая того, что ее собственная вульгарность оказалась губительной для народного хозяйства собственной страны, и, соответственно, для идеи социалистического строительства.

В социалистической части мира марксизм был объявлен основополагающим учением, и все научные исследования экономистов было принято начинать цитатами из "Капитала". Однако теория стоимости оказалась неудобной для руководителей страны именно из-за ее способности докапываться до сути явлений. Поэтому на попытки применить теорию стоимости был наложен запрет: это называлось проявлением "рыночного социализма". А теория стоимости была отвергнута в соответствии с доктриной, будто теория стоимости разработана для условий капитализма и неприменима при социализме. Эта доктрина нарушила принцип преемственности в экономической науке и полностью остановила ее развитие. Для политэкономии методологической основой стали высказывания стоящего у власти генсека. Абсурдность всей этой методологии отражена в изречении одного из генсеков: "Экономика должна быть экономной!"

Для практики управления народным хозяйством эта доктрина открывала возможность проявления неограниченного волюнтаризма: авантюрные решения были поставлены выше объективных экономических законов.

Воспроизводство невежества. Итак, вульгаризация советской экономической науки была объективно обусловлена ее отходом от классической теории стоимости. От нее нельзя было и ждать ничего, кроме лжи и путаницы, «обоснования низких темпов роста производительности труда, роста себестоимости и снижения национального дохода»³. Сложилась ситуация, полностью соответствующая положению в вульгарной буржуазной науке в описании Ленина: «В наше время, когда все так далеко шагнуло вперед, заслужить репутацию солидного ученого и получить официальное признание своих трудов, - это значит уничтожить марксизм, разъяснив читателям и слушателям, что его не стоит даже опровергать...; это значит выкинуть за борт вообще всякие научные законы; это значит нагромождать горы высоконаучного хлама и сора для забивания голов учащейся молодежи»⁴.

О том, как в СССР осуществлялось забивание голов учащейся молодежи высоконаучным хламом и сором свидетельствуют учебники политической экономии. Так двухтомный учебник для экономических вузов и факультетов издания 1979 года⁵ вопросу о значении теории стоимости посвятил всего лишь один абзац в 1-м томе. Упоминается, будто существует некий закон стоимости, действие которого при капитализме сводится к стихийному регулированию производства товаров, а при социализме его значение и вовсе утрачивается. Формулировки этого закона не приводится.

В учебнике для университетов марксизма-ленинизма и сети партийного просвещения издания 1978 года формулировка закона стоимости тоже отсутствует, но зато содержатся следующие два поразительных суждения: «Действие закона стоимости, прежде всего, предполагает приближение цен к стоимости товаров. Но планомерное сознательное использование закона стоимости в условиях социалистического хозяйства не исключает, а предполагает отклонение цен от стоимости»⁶. На самом деле, закон стоимости никогда не предполагал приближение цен к стоимости товаров. А если считать два указанных суждения истинными, то, по законам формальной логики следует вывод о том, что при социализме закон стоимости не действует. Этот вывод авторы учебника не сделали из-за своих неладов с логикой.

Ложные концепции из научных разработок перекочевали в учебники экономики, с помощью которых вульгарное невежество обрело способность к расширенному воспроизводству. Кадры экономистов, воспитываемых на концепциях лженауки и по ее канонам, становятся в ряды ее защитников.

В настоящее время помимо сохранившихся экономических вузов и факультетов открылось множество экономических колледжей, школ бизнеса и менеджмента. Все они направлены исключительно на подготовку специалистов для микроуровня экономики.

Кадры экономической науки - мощная каста, созданная КПСС во многом по собственному образу и подобию. Она имеет иерархическую структуру и пронизывает все наше общество, все народное хозяйство. На каждом предприятии, учреждении, учебном заведении, где есть кадры экономистов, еще совсем недавно повсеместно проводилась "экономическая учеба". При этом элита науки, создавшая запреты на исследования в области политэкономии, тщательно скрывает отсутствие фундамента у экономической науки. Ее представители присвоили себе право критиковать всех и вся, а сами остаются вне какой-либо критики. Сохранение тайн касты обеспечивается тем, что ими владеют лишь несколько человек из высшей иерархии, а рядовые работники и даже генералитет в тайны не посвящены и поэтому искренне считают свое дело правым.

Надо отметить, что больше всего от отсутствия фундамента страдает сама экономическая наука. Эту науку можно сравнить с огромным сооружением, в котором работники, строящие и благоустраивающие верхние этажи, не подозревают о том, что фундамент всего сооружения отсутствует, представляет собой песок. Каждый из них в своих работах вольно или невольно допускает нарушения логики, подтасовки. Ведь заключение и выводы обязательно должны соответствовать установившимся концепциям, т.е. быть столь же ложными. Поэтому центральной частью каждого научного труда становится схоластическое построение, позволяющее сделать ложные выводы даже при наличии истинных посылок. Маскировать нарушения логики помогают принятые в науке расплывчатые туманные формулировки.

Извращения классической теории стоимости отразились на прикладных экономических науках и, соответственно, оказали негативное влияние на практику народного хозяйства.

Примером такой концепции может служить отождествление двух различных категорий: цены и стоимости, - на котором строилось ценообразование в СССР. Упомянутые категории не совпадают по величине, обладают различными свойствами и выполняют разные функции. В частности, только стоимость может выполнять функцию учета объемов производства, и только цена служит основой реальных обменных отношений. Только в совокупности эти две категории могут служить основой государственного регулирования общественного производства. А советские экономисты пытались для выполнения всех перечисленных функций использовать только цены. Ошибки ценообразования вызвали в экономике страны ряд негативных явлений.

Ложные концепции в теории планирования, экономической статистики, теории оплаты труда и т.д. стали причиной множества управленческих ошибок, послуживших причиной неудачи социалистического строительства в СССР.

Экономическая наука оказалась не способной дать практике экономическую теорию, обеспечивающую точное предвидение результатов любых решений органов государственного управления народным хозяйством, без чего профессиональное управление невозможно.

При огромнейшей важности экономической теории для человечества экономическая наука умудрилась создать в этом вопросе невероятную путаницу. Даже границы самой науки размыты, неопределенны. Практикам в сфере экономики приходится иметь дело как с объективными экономическими законами, не зависящими о воли людей, так и с «правилами игры», устанавливаемыми государственными органами в форме нормативных актов, часть которых также называется законами. При этом с «правилами игры» экономисты-практики, так или иначе, знакомятся в процессе обучения, а объективные экономические законы остаются для них тайной за семью печатями.

Наука в целом, включая все ее прикладные направления, стала не просто бесплодной, а даже вредоносной.

Витая в облаках, некоторые ученые не осознают своей вульгарности и не могут понять, почему их разработки и предложения при внедрении в практику приносят противоположный ожидаемому результат. В то же время создавшаяся в науке атмосфера создала благоприятную среду для карьеристов и конъюнктурщиков. Для того чтобы достичь высоких степеней, нужно было лишь "держать нос по ветру". В результате деятельности таких "ученых" наука была превращена в проститутку, готовую дать политикам "научное обоснование" любой экономической авантюры.

Из сказанного выше ясно, что для решения стоящих перед обществом проблем необходимо сначала преодолеть невежество работников органов государственного управления всех уровней, повысить их компетентность путем их профессиональной переподготовки на соответствующих курсах. Нужно также повысить качество подготовки новых кадров для системы управления.

К сожалению, этот рецепт является хоть и необходимым, но далеко не достаточным. Беда в том, что для обучения требуются не только учащиеся, но и преподаватели, которые способны дать учащимся нужные знания. А таких преподавателей нет! У нас есть огромная армия ученых экономистов, обладающих всевозможными званиями, степенями, регалиями. Они способны часами рассуждать на экономические темы, способны преподавать... Но дать при этом учащимся нужные знания они не могут, потому что сами не обладают такими знаниями.

Корень зла лежит в области академической экономической науки, точнее, в полном отсутствии фундаментальных экономических исследований. Основная ответственность за деградацию экономики страны лежит на совести ИЭ АН СССР, имевшего в прошлые годы монополию на фундаментальные исследования. И сейчас для того, чтобы оздоровить экономику, необходимо лечить ее мозг - экономическую науку.

Таким образом, деятельность всех представителей экономической науки следует считать преступной. Неведение отдельных представителей этой науки о собственной вульгарности не следует считать оправдывающим обстоятельством.

Состав преступления можно определить как мошенничество, введение в заблуждение всего общества с целью получить для себя незаслуженные материальные выгоды и другие преимущества. Высшие жрецы квазинауки тщательно скрывают от общества свою неспособность решать стоящие перед народным хозяйством задачи и представляют дело так, будто они являются хранителями какой-то абсолютной истины, недоступной пониманию простых смертных.

"Остепенение", как называют присуждение ученых степеней, для экономистов означает, прежде всего, принятие ими создавшихся в науке "правил игры" (при нарушении правил их исследования признаются недиссертабельными). В результате "остепенения" экономист становится вынужденным защищать принятые им правила, хотя до этого видел их недостатки. Чем выше степень, тем большее стремление испытывают работники экономической науки к сохранению сложившейся ситуации. На самых высших ступенях они превращаются в хранителей табу.

Литература.

¹ Маркс К «Капитал». Том III, с. 854. М.,1975.
² Маркс К. «Капитал». Том I, с. … . М.,1978.
³ Глушков Н.Т. «Вопросы дальнейшего развития системы плановых цен и усиления их роли в хозяйственном механизме развитого социализма». - В сборнике «Система цен в хозяйственном механизме». М., НИИцен, 1983, с. 6.
⁴ Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 25, с.53.
⁵ Политическая экономия. Учебник для экономических вузов и факультетов, изд. 3-е. М., Политиздат, 1979.
⁶ Политическая экономия. Учебное пособие. Под общим руководством Г.А. Козлова, изд. 4-е,М., Мысль, 1978, с. 111-113.

В начало части I.
На главную.